Дочь просила не тянуть... с убийством отцаПодруги говорили: Подруги гнули свое:— Сашка только освободился. Пять лет провел в зоне — это не шутка! В поселке все помнят, как он обокрал квартиру. Хотел бы стать лучше, весь срок не сидел! Освободился бы условно досрочно. Значит, и в колонии у него замечания были. Подумай... — Я его люблю, — объяснила Настя. — Поздно толковать об этом. У нас уже близкие отношения. — Как твои родители относятся к этому? — Пока даже боюсь заикаться. Знаю, что будут против, свадьбу не разрешат. Поэтому на днях тайком от них расписались, — поделилась она своим счастьем. — Но ведь рано или поздно тебе придется знакомить их. Тем боле что жить вам негде и не на что, — озаботились девчата судьбой девятнадцатилетней подружки. — Папа с мамой у меня хорошие. Оба работают, я у них одна. Смирятся, помогут, а там все образуется. Ведь Саша от своей фамилии отказался, взял нашу. Он теперь не Яров, а Муханов. Отец это оценит. Пришел тот день, когда Настя привела в родительский дом Александра. Геннадий Иванович и Полина Семеновна были поставлены перед фактом: отныне у них есть законный зять. Взялись устраивать семейную жизнь дочери. Отец прописал Александра в своем доме, устроил на работу помощником экскаваторщика в горный цех строительного комбината, где сам трудился не один год. Сделал все, чтобы молодая семья жила нормально. Но с первых же дней в ней не заладилось. Ссоры, скандалы. Александр то уходил «навсегда», то через неделю возвращался. Недолго царили мир и согласие, потом все повторялось. — Смотрю на вашу жизнь, дочка, и не вижу в ней будущего. Не сможешь с ним создать крепкую семью. Послушай отца, разведись с Александром. Еще молодая, встретишь хорошего человека. Нас с матерью пожалей, устали от ваших скандалов, — не раз говорил Насте Геннадий Иванович. — Я его люблю, — твердила та, а сама все чаще плакала. — Раз у тебя нет сил порвать с ним, я тебе помогу, — сказал отец и однажды захлопнул за Александром двери, предупредив: «Больше не появляйся!». Тишина и покой вернулись в дом. Отец и мать — на работе, Анастасия — дома в тоске по мужу. Стала с ним вновь встречаться тайком. Мать тотчас об этом узнала. В Яблоневом Овраге, где все знают друг друга, долго ничего не утаишь. По-своему, по-женски понимала дочь, скрывала от мужа ее тайные свидания. Прошло какое-то время, и Геннадий Иванович, конечно, обо всем сам узнал, тем более что Настя все чаще стала исчезать по ночам. Не выдержал, сорвался. Ударил в гневе любимую дочь. Он так желал ей счастья, а она... Ведь ясно, что даже колония парня не исправила! — Я отомщу тебе, папочка! — крикнула Настя, убегая из дому к подруге. Света все внимательно выслушала и горячо поддержала подругу: — Он не имеет права разлучать тебя с любимым! Как он посмел поднять на тебя руку! Правильно, что решила отомстить! Нужно проучить так, чтобы навсегда запомнил! Настя совсем забыла, что отец ее вырастил, воспитал, что она ни в чем не знала отказа, что принял в дом ее горе-супруга... Но «мстить так, чтобы запомнил» — не девичье дело. Для расправы нужен мужчина. Побежали искать Ярова. Встретили его на автобусной остановке, впопыхах рассказали суть дела, чтобы все обсудить досконально, привели к Свете. — Ты должен избить как следует своего свекра! — поучали. — Нечего его жалеть! Тебя из дому выгнал! Неужели простишь? Александр сразу согласился. Он забыл все хорошее, что сделал для него Геннадий Иванович. — Даю вам слово, что он получит сполна! Но одному мне с ним не справиться. Твой отец, Настя, сильный, крепкий. Нужен помощник! — потребовал зять. Стали втроем думать, кого бы пригласить на роль помощника. Думать долго не пришлось — в квартире появился Александр Зюзин, бывший муж Светланы. Зашел проведать после долгой отлучки. — В честь чего тут собрались? О чем речь идет? Почему такие злые? — спросил у женщин. Настю он хорошо знал, Ярова видел впервые. Но тут выяснилось, что они с ним тянули срок в одной колонии. Общие воспоминания сблизили, разговор пошел легче. — Мне все ясно! — выслушав троих, заявил Зюзин. — Такой человек, как твой отец, Настя, не должен больше жить! Я порешу его! Но твой муж должен мне помочь! Такой вердикт он, не задумываясь, вынес совершенно незнакомому человеку. Почему-то считал себя вправе решать судьбы других. Всего месяц назад его выпустили из-за колючей проволоки, где находился в течение десяти лет. В девяносто втором году солдат Зюзин сбежал в самоволку из Самары в Жигулевск, где родился и откуда призывался. В ресторане пьянствовал. Приметил на одном парне модный в те времена пуховик. Потом преследовал жертву на улице, снял пуховик, а самого убил. Трибунал Приволжского военного округа определили военнослужащему Зюзину тринадцать лет лишения свободы. Начальство колонии, где он отбывал этот срок, решило, что за долгие десять лет осужденный повзрослел: «понял и осознал», режим не нарушал — и освободило его условно-досрочно на три года. Александр вернулся в родной город. Ему хватило только одного месяца, чтобы насладиться долгожданной свободой. Потом пошел на новое преступление, предложил свой план: — Я выйду ему навстречу, заговорю, чтобы отвлечь внимание. А ты, Яров, окликнешь его сзади! Остальное — дело техники! Настя не возражала против такого плана, только просила надолго не откладывать. Чем быстрее она отомстит отцу, тем ей легче будет. Парни все сделали так, как договорились. Зюзин пошел навстречу мужчине и о чем-то спросил его. Тот остановился. Яров, зайдя со спины, сильно ударил не ожидавшего нападения человека по затылку железной арматурой. Мужчина упал. Когда попытался подняться, на него набросился Зюзин с ножом. Бил в шею, грудь, живот. Передал нож Ярову: — Теперь бей ты! Мсти за свою жену и тещу! Пока отморозки расправлялись с Геннадием Ивановичем, метрах в десяти от места трагедии стояла и внимательно наблюдала за происходящим Настя, его любимая дочь. Она рассказала, где лучше «проучить» отца: каждое утро меж гаражей он знакомой тропинкой спешил на работу. Назначила время «операции»: из дому Геннадий Иванович выходил всегда в семь часов утра. Чтобы «мстители» ничего не напутали, сама пришла с ними на ту тропинку. Рядом с ней на пригорочке стояла и также «переживала» за исход задуманного ее лучшая подруга Света. Когда все четверо убедились, что Муханов мертв, отнесли тело в сторонку, положили в сухую траву... Всех допрашивали в прокуратуре уже на следующий день. Это явилось для них большой неожиданностью. Они вообще были уверены, что никто ничего не узнает. Пропал человек — и все... Преступление удалось раскрыть быстро, потому что милиция получила оперативную информацию о неладах в семье Мухановых. «Заговорщики» подробно рассказали о случившемся. Первой заговорила Настя. Кстати, на похоронах отца она даже плакала. Неужто совесть заговорила? Затем все рассказала Света. Удивил Яров, пытаясь разыграть психа. Дал правдивые показания, но потом схватил протокол допроса и стал рвать на куски, торопливо заглатывая. Бумага оказалась очень плотной и съесть «правду» ему не удалось. На скамью подсудимых должны были сесть четверо: убийцы и соучастницы, но Настя и Света горько плакали, умоляли следствие о снисхождении. Говорили, что не просили убивать, хотели только, чтобы избили, что Настя беременна (это оказалось впоследствии ложью), что Света одна растит малолетнюю дочь... Следствие, учитывая их показания, раскаяние, проявило к молодым женщинам гуманность и прекратило уголовное преследование. Они стали свидетелями. Оказалось, что напрасно. На суде молодые женщины повели себя нагло. Уже не плакали, поняв, что ушли от ответственности. Вводили в заблуждение судебное расследование, перемигивались и пересмеивались с подсудимыми. Уверяли областной суд, что свои показания давали под психологическим давлением, писали под диктовку оперативных работников милиции и следователей прокуратуры. Уверяли в полной невиновности Ярова и Зюзина. В связи с новой позицией свидетелей суд затянулся на полмесяца. Председатель областного суда Евгения Журба вызывала на заседания следственную группу жигулевской прокуратуры, которая полностью изобличила женщин в попытке оправдать жестоких убийц. Несмотря на все уловки, подсудимым не удалось уйти от ответственности. Зюзин лишен свободы на семнадцать лет, Яров — на десять. Учитывая первый срок отсидки, Зюзин проведет в местах не столь отдаленных в общей сложности двадцать восемь лет, Яров — пятнадцать! Настя и Света остались на свободе. Позволит ли им совесть спать спокойно? Автор: Галина КУЗЬМИНА, Жигулевск |
 |
|